Своих героев поклонники обычно знают в лицо и зачастую намного лучше, чем каких-нибудь дальних родственников или подзабытых одноклассников. Но только не в нашем специфическом случае. Редкие неряшливые фото сомнительного качества едва ли могли дать четкое представление о внешности участников GIAA. А потому, едва всеобщие любимцы материализовались на сцене, добрая половина зала принялась пристально вглядываться в их лица, старательно завешанные длинными волосами.

Другая трудность близкого рассмотрения заключалась в сложном световом шоу, не дававшем возможность задержать взгляд в одной точке и прицелиться на конкретном объекте. Ведомые разбуянившимися техниками прожектора решительно резали беззащитную тьму молниеносными лучами и всполохами всех цветов. Для стоявших в первом ряду тяжким испытанием стали назойливые стробоскопы, расположенные на уровне глаз: я пряталась от их нестерпимых вспышек за мониторами. Световой террор, понятное дело, активизировался в аккуратном созвучии с темпом и характером проигрываемых музыкальных фрагментов, так что и глухой смог бы безошибочно различить, когда исполняются эпизоды плавные и меланхоличные, а когда взрывные, плотные, тревожные.

Сами творцы неповторимого спейс-пост-рока впечатляющей эмоциональной силы оказались простецкими парнями, лишенными какой бы то ни было загадочности. Всем своим неказистым обликом они подтверждали, что в подобной музыке роль творца сводится к сочинению и грамотному качественному исполнению композиций, а такие, казалось бы, непреложные для артиста концепты, как харизма, тщательно продуманный и выверенный стиль, запоминающийся образ не желательны и даже просто вредны. Впрочем, лидер ребят, Торстен Кинселла, оказался очень душевным парнем (что, безусловно, является общим моментом для всех представителей его народа), не забывал вставлять между песнями приличествующие реплики, через слово усиливая смысл сказанного вездесущим «очень». Кстати, не могу обойти вниманием следующий обидно-смешной факт: среди явившихся на концерт нашлись те, кто только во время выступления прознал о наличии в музыке GIAA вокала, – естественно, бессловесного и пропущенного через массу хитрых примочек.

Что до манеры подачи и сценического воплощения студийных произведений, то, безо всяких оговорок можно заявить, что постоянный драйв, гитарный напор и экспрессивная ритмика для ирландцев ничуть не менее важны, чем специфическая неземная аура, калейдоскоп обновляющих психических ощущений и потрясающих пограничных состояний, в которые вгоняют слушателя их композиции. Здесь можно в мгновение ока воспарить в невесомости и, обретя сверхчеловеческие способности, унестись в фантастические миры, а в следующую секунду оказаться пригвожденным к земле, с плохо прощупываемым пульсом и неуловимо ускользающим сознанием. На этом контрасте между сокрушительной громкостью и умиротворяющей тишиной, между седативными эмбиентными кусками и неуравновешенным отчаянным нойзом и строится богатая система монументальных симфоний, мыслительно-поведенческий посыл которых вроде бы и понятен без слов, и истолковывается каждым на свой лад.