Переходя от стойки с гитарой к клавишным и обратно, Хэнсли постоянно таскал с собой довольно увесистую книгу, пояснив зрителям: «Это моя тетрадь с текстами. Многие из них написаны так давно, что я сам их уже не помню. Полагаю, что вы знаете их даже лучше меня».
Устроившись за клавишными, Кен рассказал историю еще одной песни. «В 1971 году мы записывались в Лондоне. Ну, вы понимаете – Лондон, сырость, дождь. Однажды мы решили сделать перерыв и сходить пообедать. Но как только кто-то открыл входную дверь, мы увидели, что на улице идет дождь. Тогда я сказал ребятам, чтобы они шли без меня, а я уж лучше вернусь в студию. И когда они пришли с обеда, я уже сыграл им новую песню, которую только что сочинил». И следом прозвучала "Rain”.
Надо отдать Кену должное – он сдержал обещание, и исполнил две совершенно новые песни, обе – в том же ключе, в котором были выдержаны его предыдущие работы. У меня сложилось впечатление, что одна из этих представленных новинок на альбоме окажется развернутым эпиком, а сегодня лишь отсутствие полного состава музыкантов не позволило ей развернуться во всю ширь; но все же эпическое начало в ней явственно ощущалось. Хочется верить, что этот номер еще больше расцветет в студийной версии.
Из старых песен прозвучало несколько номеров из каталога HEEP, а так же несколько песен из сольных альбомов самого Кена Хэнсли, причем – и с первого альбома, и со второго, и кое-что – из его недавних работ. Так что мы действительно получили и прошлое, и настоящее, и будущее.
Однажды Кен уселся за синтезатор, но взял в руки гитару и рассказал, что как-то им всей группой пришлось всю ночь ждать в автобусе, пока техники погрузят в него их немногочисленное оборудование, и так они встретили рассвет. Под впечатлением этого он написал песню, которая нам, конечно же, известна, но первоначально она звучала вот так. И он исполнил небольшое вступление на акустике. Я силился угадать, на что это похоже, какие-то знакомые отзвуки явно прослушивались, но ничто не указывало конкретно на какую-нибудь знакомую мелодию. А затем Кен сказал, что, когда группа записала песню, она обрела всем теперь известный вид. И – «Июльское утро»! Никогда не думал, что этот шикарный эпик можно исполнить в акустике, тем более – в одиночку. Оказывается – можно, причем Кен не особо утруждал себя какими-то наворотами, но, как говорится – если песня хороша, то она будет одинаково хороша и в акустике, и в электричестве, и с оркестром. Ближе к концу песни произошел забавный эпизод, который развеселил даже самого маэстро. Когда дело дошло до байроновских голосовых подъемов, Хэнсли естественно не стал забираться высоко, и высокие ноты решил исполнить инструментально, но тут из зала донеслось пронзительное «ля-ля-ля».
